Крым, я люблю тебя. 42 рассказа о Крыме [Сборник] - Андрей Георгиевич Битов

в сто десять? Нет, конечно! Хоть и любила дочь безумно. С компенсацией за все то, что дать ей не могла при всем своем желании. К счастью, уровень жизни их маленькой семьи обеспечивался не одной официальной зарплатой. А то было бы совсем грустно… И нужные знакомства тоже водились. Светочкина мама со смешанным чувством стыда и уверенности в собственной правоте вспомнила, как почти девять лет назад она забрала документы из педагогического института. Вернее, ушла в декрет, потом — в академический отпуск и обратно уже не вернулась. К великому неудовольствию своих родителей. «Неудовольствие» — слово неправильное. Это был скандал до полного разрыва «политических отношений». Хуже, чем Америка с Кубой.

Воспоминания десятилетней давности неожиданно нахлынули японским цунами.

Скоро должен был родиться маленький комочек. Ни в чем не повинный плод ее легкомыслия и веры в человеческую порядочность. Светочкина мама пообещала себе, что все у комочка будет хорошо. Выбрала имя. Светлана. Светлая. И подала документы на курсы косметологов. И все у них было. И Крым, и квартира кооперативная, и музыкальная школа — то, что и должно быть у девочек из приличных семей. Светочкина мама очень уставала, конечно. Так, что иногда хотелось отвернуться к стенке и выть белугой. Слишком рано она поняла, что надеяться можно только на себя.

Да уж, опыт, сын ошибок трудных…

— Ладно, ты меня не слушай, — прервала Елена Александровна вслух свои невеселые размышления. — Я же ничего про этих девушек не знаю. Пойдем! А то на теннис опоздаешь.

Теннисом Светочка занималась в клубе ЦСКА. Играть в теннис ей нравилось. Но как же не хотелось по средам и пятницам вставать в половине шестого! Если бы она только знала, что Рим придет в ее жизнь через теннис! Но не сейчас, а почти через десять лет.

Именно с тенниса эта история и началась. Рим для восемнадцатилетней Светочки материализовался в виде знакомства с сотрудником итало-советской торговой палаты Лоренцо. Длинные ресницы. Глаза с поволокой. Невысок, но мускулист. Светочка была очарована. В нем, Лоренцо, все было прекрасно. От его имени, в котором Светочке слышалось название леденцов — Лоренцо-Монпансье, — до белоснежной спортивной экипировки с маленьким вышитым крокодильчиком. Кстати, на корте они и познакомились. Светочке еще несколько лет назад поставили «диагноз»: «бесперспективная». Но она, как ни странно, не только не огорчилась, но и продолжила играть «для себя».

События развивались под неусыпно-бдительным оком Елены Александровны. Как и всякая другая, наделавшая в своей жизни ошибок мама, она блюла Светочку не за страх, а на совесть. К тому же иностранец. Западный блок.

Поэтому бурного романа не было. Были улыбки — полуобмолвки. Была парная игра, в которой Светочка с ее фирменной подкруткой оказалась просто незаменимой. Были непродолжительные прогулки в Измайловском парке.

Мамина политика дала свои дивиденды. Лоренцо быстро надоели отношения «украдкой, но без авансов». Он сделал Светочке предложение после четырех месяцев знакомства. Они и в ресторан вместе в первый раз сходили после того, как он продемонстрировал Елене Александровне колечко и серьезность намерений. А до этого они только кока-колу на корте пили. Понять, почему кока-кола считается «западным» напитком, а пепси-кола — нет, Лоренцо было очень сложно. Но он сразу понял, что Светочка предпочитает именно кока-колу. Поэтому обязательно брал с собой на корт не менее полдюжины банок.

Бракосочетание было скромным, но со вкусом. Расписались в Грибоедовском Дворце бракосочетания, прием с шампанским для близкого круга устроили в итальянском посольстве.

Пузырьки «Асти Мартини»[22] пьянили не градусом, но предвкушением возможностей, которыми вдруг щедро решила поделиться жизнь. Светочкина мама была рада и горда. О более качественном устройстве личной жизни невозможно было и мечтать! Вот и говорите потом, что у моей доченьки нет перспектив в теннисе! Еще какие перспективы!

— Рим — это же вечный город! И увидишь ты его сама, а не глазами Юрия Сенкевича. Хоть он и умница, конечно, и так всегда все хорошо рассказывает!

Но и волновалась Елена Александровна, конечно, тоже. Как бы чего не вышло. Времена вроде и более свободные теперь, но смутные. Непонятные. Правила игры на ходу переписываются, но нигде не публикуются. Елена Александровна радовалась, что беспартийная. Вспоминала бывших соседей, которые тщательно скрывали отъезд своего сына в Америку, потому что «ну как же так: отец — большой начальник в горкоме, а сын — вот так…». Им было неудобно. Знакомые осуждали и завидовали.

Между тем Лоренцо продлили контракт на работу в России еще на два года. А потом — еще на два. Что было вовсе и не плохо, а даже наоборот. Контракт был хороший, да и Светочка, следуя маминой традиции, ушла в бессрочный академический отпуск и погрузилась в новую, диковинную для жителей России конца восьмидесятых жизнь. Приемы в посольстве Италии и других, дружественных ей стран, обеды по субботам в «Национале» и покупки в «Березке». Открытие вернисажей в галереях, которые вскоре станут такими, что с покупками будет не подступиться даже гражданину капстраны. И прочие не менее интересные, приятные и волнующие своей новизной мероприятия.

Тем временем наступил девяносто первый год. Контракт у Лоренцо заканчивался и продлению уже не подлежал. Берлинская стена к тому времени рухнула, а вместе с ней — и Западный блок. Молодая семья уезжала на родину мужа без всякого политического подтекста.

Девяностые для Светочки пролетели насыщенно и незаметно. Обустройство дома. Рождение дочери. Сдача экзамена на права, покупка первой машины. Светочка очень хотела «Феррари». Хотя бы подержанный. Но благоразумие взяло вверх. Хотя они с Лоренцо, в принципе, могли позволить себе такую покупку. Особенно если оптимизировать другие статьи расходов. Через два года родился сын. Потом были годы учебы в римском университете La Sapienza. На этот раз она так вошла во вкус, что даже поступила после окончания в аспирантуру. Но это уже в двухтысячные, к началу которых Светочка наконец-то почувствовала, что Италия ей стала совсем родной. Здесь ее дом. И к итальянской версии своего имени — Кьяра — она привыкла так, что на Светлану отзывалась после полуминутных раздумий: к ней ли это обращаются?

В России она побывала за это время всего несколько раз. Зато осуществила несостоявшуюся мечту своего детства — отправила детей отдохнуть в «Артек». Очень переживала, понравится ли он им или нет? Кажется, понравился. Но Светочкиной верой в то, что «Артек» — самый лучший лагерь во всем мире, они не прониклись. Ну да, хороший лагерь. Но скаутский лагерь на Сицилии, в котором они отдыхали год назад, тоже очень даже неплохой. А